Профессор Марк Шульц — один из руководителей Гарвардского исследования развития взрослых. Это самое длительное исследование счастья, которое началось еще в 1938 году и продолжается до сих пор. Он ответил на вопросы Euronews о счастье.
Каждый год публикуются два мировых исследования счастья. Первое — Всемирный доклад о счастье, выпускаемый ООН уже десятый год. Он измеряет, как различные группы населения оценивают общую удовлетворенность жизнью по таким факторам, как размер ВВП, здоровье и социальная поддержка.
Другое крупное исследование проводит Ipsos. Специализирующаяся на глобальных данных компания спрашивает у людей со всего мира, насколько они довольны межличностными отношениями, экономической стабильностью и здоровьем.
Эти два исследования задают в основном схожие вопросы, но неизменно составляют разные списки самых счастливых стран на Земле. Шестой год подряд ООН признает Финляндию самой счастливой страной мира. За Финляндией следуют Дания, Исландия, Израиль и Нидерланды.
В отличие от списка ООН, в котором преобладают северные страны, у Ipsos радикально другая пятерка. Самыми счастливыми странами по версии Ipsos являются Китай, Саудовская Аравия, Нидерланды, Индия и Бразилия. Для сравнения, в исследовании ООН Китай занимает 64-е место.
Так что же происходит? Хотя в обоих случаях опрашивается примерно одинаковое количество людей, Ipsos признает, что участники исследования из Бразилии, Китая, Индии и Саудовской Аравии “более городские, более образованные и/или более обеспеченные, чем население в целом”. Нетрудно понять, что это может исказить результаты в их пользу.
Тем не менее даже если результаты опроса Ipsos и более сомнительные, “всегда интересно, когда один и тот же вопрос задают неоднократно в течение долгого времени”, говорит профессор психологии в колледже Брин-Мор Марк Шульц.
Шульц и профессор Роберт Уолдингер руководят Гарвардским исследованием развития взрослых, самым длительным исследованием человеческого счастья в истории науки.
С 1938 года ученые наблюдают за группой людей на протяжении всей их жизни и жизни их потомков, чтобы понять, что повлияло на их счастье. Шульц и Уолдингер, нынешние руководители исследования, выпустили книгу о результатах восьмидесятилетней работы под названием “Хорошая жизнь: уроки самого длительного в мире научного исследования счастья”.
Секрет финского и китайского счастья
Так что Марк Шульц знает толк в счастье. Отвечая на вопрос о том, почему Финляндия шесть лет подряд занимает первое место в исследовании ООН, он отмечает, что в северных странах социальная поддержка часто ставится на первое место. “Их данные говорят о том, что социальные связи очень важны. Одним из лучших предикторов счастья в мировых отчетах является наличие у вас человека, на которого вы можете положиться, когда вам нужна помощь”.
Reklāma
Reklāma
Почему же тогда стереотипное представление о Скандинавии, примером которого является скандинавская драма, — это представление о серьезных людях среди пустынных холодных пейзажей? Шульц предполагает, что в докладах о счастье больше внимания уделяется именно удовлетворенности жизнью. Именно в этом Финляндия и скандинавские страны преуспевают, так как там много социальной поддержки, предсказуемости и справедливости в обществе, а также более низкий уровень неравенства доходов.
Это объясняет, почему Финляндия возглавила рейтинг ООН. А как насчет заявления Ipsos о том, что Китай и Саудовская Аравия — самые счастливые страны?
Это авторитарные государства, которые виновны в нарушении прав человека, но для жителей, которые не затронуты напрямую, политика страны является гораздо менее значимым фактором удовлетворенности жизнью. Такие страны, как Китай, имеют коллективистскую культуру, что означает, что социальные круги и сообщества с большей вероятностью будут заботиться друг о друге.
Отношения — ключ к счастью
В обоих глобальных опросах прослеживается тенденция к тому, что мир становится счастливее, однако, если случайно взглянуть на социальные сети или новости, можно подумать, что сегодня наступил апогей неудовлетворенности жизнью. Экономика западных стран разваливается, демократические институты терпят крах, а климат приближается к катастрофе. Тем не менее, Шульц отмечает, что жизнь людей из начала гарвардского исследования также была далеко не радужной.
“Они учились в колледже, когда началась Вторая мировая война, и 91% из них служил в армии. Почти все они описывают это как самый страшный и ужасный опыт в своей жизни”, — говорит Шульц. Легко забыть о том, что для этого поколения последующим событием стала борьба за гражданские права и холодная война в США.
Однако между нашими поколениями есть одно различие — технологии. “Интернет соединил нас, но в то же время в какой-то мере поспособствовал нашему одиночеству”, — говорит он.
Технологии неоценимы для поддержки более тесных связей с переехавшими друзьями и родственниками, однако теперь мы знаем больше о людях с гораздо более низким социально-экономическим статусом, чем когда-либо прежде. “В прежние времена вы могли посмотреть на свой квартал, увидеть, как выглядят другие дома и что у людей во дворах, и понять, есть ли у вас столько же, сколько у других людей. В наши дни, зайдя в интернет, вы можете посмотреть, что есть у каждого человека в мире”.
Больше всего Шульца беспокоит одно из крупнейших открытий его исследования — важность социальных связей. Общение через экраны не является идеальной копией настоящего личного общения.
“Нам всем приходится иметь дело с разногласиями в реальном времени. И мы должны понять, как это делать. Технологии дали людям возможность не делать большую часть этой работы в реальном времени. Я думаю, со временем это может привести к тому, что мы будем хуже справляться с некоторыми из этих проблем”, — говорит он.
Посыл ясен, и это движущий принцип их с Уолдингером книги: “Отношения делают нас счастливее и здоровее на протяжении всей жизни”.
“Люди просто очень хотят, чтобы их понимали, слышали и поддерживали. Когда мы говорим о связях, мы имеем в виду именно такие связи, места, где мы чувствуем, что кто-то знает нас и помогает нам по жизни”, — говорит Шульц. Связи полезны как для эмоционального благополучия, “так и, что еще более удивительно, для физического”.
