Даугавпилчанки Татьяна Вилькель (72), Мирослава Павлюканец (61) и Анна Соколова (68) – среди четырех истцов, от имени которых Конституционный суд Латвии 28 февраля возбудил первое дело о возможном несоответствии сентябрьских поправок к Иммиграционному закону конституции Латвии. Каждая из них в силу определенных обстоятельств приняла гражданство России, хотя своей страной, своим домом все они считают Латвию.
Татьяна Вилькель родилась в Латвии, родители Мирославы Павлюканец переехали сюда, и она пошла в первый класс в даугавпилсскую школу. А Анна Соколова переехала в Даугавпилс после окончания 8 классов в Беларуси, чтобы поступить здесь в училище и пойти работать на завод Химволокна. Но всех их объединяет одно: следуя доступной и абсолютно законной процедуре, эти женщины приняли гражданство РФ, а теперь оказались под угрозой принудительной депортации из Латвии, если до 1 сентября 2023 года не предоставят документы об успешной сдаче экзамена по латышскому языку на категорию А2. Все они связались с правозащитницей Елизаветой Кривцовой и доверили ей и ее коллегам представлять свои интересы в Конституционном суде.
Они также поддерживают открывшийся сбор подписей на платформе manabalss.lv о признании годными для получения ВНЖ удостоверений о знании латышского языка, выданных до 1 февраля 2001 года. У всех трех женщин есть такие удостоверения, которые до сих пор позволяют им работать, но почему-то не годны для ВНЖ.
Татьяна Вилькель: «Здесь даже воздух родной»
«Мои родители переехали в Латвию в 1944 году. В 1946 году здесь родился мой брат, а в 1951 – я. У нас с двух сторон соседи были поляки, так я по-польски отлично разговаривала, будучи ребенком. Потом вышла замуж за поляка, и с его родственниками в Польше разговаривала на польском бойчее, чем он сам. Он еще шутил, что это моя родня, не его.
Цыганский я тоже знала, потому что в то время на Форштадте, где мы жили, было много цыган. А вот латышей не было. Так что латышский я учила только в школе. Ну, как учила? Это все скажут: нас научили петь «kur tu teci» и читать на латышском кое-как.
Когда латышский нужен был для работы, я ни одни курсы закончила, получила необходимое удостоверение.
Хорошо помню момент восстановление независимости Латвии. Конечно, я тогда его поддерживала! Это ведь моя страна. Куда ни ездила по жизни, а прибываешь на вокзал в Даугавпилс, выходишь из поезда, и прямо воздух другой здесь: свой, родной.
Мне очень обидно, когда сейчас молодые политики говорят, что это их страна, а я здесь – иностранка. Так и хочется спросить, сколько лет они прожили в Латвии. Явно поменьше моего…
Мои родители как-то не переживали из-за присужденного им статуса неграждан Латвии после восстановления независимости. А меня это все время раздражало. С каждым годом все больше и больше. Куда ни поедешь с этим паспортом, никто не понимает, как это ты в своей стране, в которой родился и живешь, никто. Еще мне не нравилось, что мою фамилию сильно исказили на латышский манер.
Однажды соседка зашла ко мне и говорит: «Тебе не надоело? Вон сейчас как легко получить российское гражданство!» И я решила, что мне надоело в своей стране жить в статусе «никто». Собрала документы, пошла и получила гражданство.
Получала российскую пенсию, потом, когда возраст подошел, отказалась от нее и стала получать латвийскую.
Сейчас я живу одна, супруга уже нет в живых. Четвертый месяц хожу на курсы латышского. Забросила все свои хобби и увлечения. На кухне у меня теперь кабинет: компьютер, книжки и тетрадки. Как идет? Ну а как в такие годы может идти обучение? На экзамен записалась, но не пойду на него: все равно не сдам!
Правильно нам преподаватель на курсах сказала, что женщины лучше воспринимают информацию визуально. Я когда вижу перед собой текст, то еще понимаю его. А когда только слышу – ничего не понимаю. Теперь ведь правила изменили, и все части экзамена, включая аудирование, нужно сдать как минимум на 60%. А я эту часть точно не сдам. Так и смысл тогда идти вообще?»
Мирослава Павлюканец: «Если бы вокруг говорили по-латышски…»
«Моя семья из Беларуси, но в первый класс я уже пошла в Латвии. Поступила в Торговое училище, потом 20 лет отработала в торговле. Латышский учила, конечно, были все необходимые для работы документы: вторая категория. Когда покупатели обращались на латышском, то я им отвечала, конечно. Но это было редко. В основном, все говорили по-русски.
После я еще 17 лет отработала в муниципальном предприятии Daugavpils siltumtīkli.
В 2013 году взяла гражданство России. Меня всегда коробил этот статус негражданина. Да и брат с сестрой жили в Беларуси, хотелось их навещать почаще. С российским паспортом это было гораздо проще и дешевле.
И здоровья уже не было. Латвийской пенсии было еще долго ждать, а до нее я стала получать российскую.
Дочка моя натурализовалась. Ну, как и молодые. А я уже не пошла.
Да, я ходила на российские выборы! Но, будь у меня гражданство Латвии, – ходила бы на латвийские.
Теперь пытаюсь учить латышский язык, который требуют для получения ВНЖ. Дочка мне распечатала пособия. Но я ей говорю, что бесполезно все это! Знакомая моя ходила уже четыре раза на этот экзамен. Я пережила 11 наркозов, память и концентрация уже давно не те, что раньше.
Reklāma
Reklāma
Понимаете, если бы все вокруг говорили по-латышски, то и мы бы говорили. Но ведь не было этой среды…
Думала ли я когда-то вернуться в Беларусь? Нет, конечно! Латвия – моя страна. Здесь вся моя жизнь прошла».
Анна Соколова: «И мы стали людьми второго сорта»
«Я работала на вредном производстве на заводе Химволокна, заработала профзаболевание. Но мое фото висело на доске почета. У меня были правительственные награды, обо мне писала республиканская пресса. В то время ощущала себя частичкой своей страны — Латвии. По советским правилам, можно было после 20 лет за станком уйти на пенсию. И вот, когда я наработала необходимый стаж, Латвия восстановила независимость, и на пенсию я могла уйти уже только в 63 года. Долго работала уборщицей, пять лет была безработной, потом ненадолго устроилась в соцслужбу, но пришлось уйти из-за латышского.
Когда Латвия становилась независимой, говорили, что всем дадут гражданство. И мы поддерживали это решение! А в итоге стали людьми второго сорта…
В 2008 году мне ничего не оставалось, как принять российское гражданство. Немощные родители жили в Беларуси, я ездила к ним каждые выходные. А с российским паспортом не нужна была ни виза, ни страховка.
Когда папа умер, я решила забрать маму к себе. Три месяца она находилась здесь на основании визы. Потом мы стали делать ей временный вид на жительство. Оказалось, для этого нужна была страховка за 400 латов! Кое как собрали эту сумму, заплатили. А в итоге страховка покрывала только вызов скорой и возможную репатриацию после смерти. За каждый визит к семейному врачу я платила за маму по 15 латов. Пять лет она прожила здесь по временному виду на жительство. Так и жили: только соберешь все документы и все оплатишь, как начинаешь все то же самое по новой. То справка из банка не та, то сумма на счету недостаточная… Через пять лет, когда ей уже было 90 лет, и она была лежачей, не выходила из дома, решили подать на получение постоянного ВНЖ. И тут оказалось, что надо сдавать латышский язык! Я говорю, у мамы 30% зрения только! А они мне: «А слух? Хороший? Одевайте наушники и пусть учит язык на слух!»
В итоге выбили для мамы освобождение от экзамена по состоянию здоровья. Но я прошла все круги ада, точно говорю. Мама еще три года прожила по этому ВНЖ…
А теперь вот я учу язык. Прошла курсы за 150 евро, в декабре они закончились. А записи на экзамен нет! До 24 марта можно записаться, потом, начиная с апреля, компьютер назначит дату экзамена… Я уже все забуду к тому времени! Что делать? Пошла на вторые курсы, 290 евро. Учебный центр предлагает скинуться еще по 30 евро и организовать экзамен в их помещениях. Мы переглянулись с однокурсниками: «Куда деваться?», и согласились. Это плюс к 52 евро, которые стоит сам экзамен.
Когда только приняли эти поправки, я пошла на прием к мэру города. Он мне и посоветовал обратиться к Елизавете Кривцовой. Я ей написала, и вот, оказалось, что я среди первых, чей иск приняли к рассмотрению. Что ж, теперь надеемся, что нас услышат…»
